Владимир Санги. Равный среди первых

Владимир Санги. Фото Валерия ТокарскогоВ 2020 году основоположнику и классику нивхской литературы и письменности Владимиру Михайловичу Санги исполнилось 85 лет. Несмотря на почтенный возраст, вождь рода Кевонгун и патриарх всего нивхского народа продолжает активную общественную деятельность и занимается литературным творчеством. Немногие из малочисленных народов Севера могут гордиться таким земляком, сколь знаменитым, столь и преданным своей земле. В рамках «ленинской национальной политики» часто происходило по-другому: талантливый в той или иной сфере выходец из коренных народов добивался успехов на региональном и всесоюзном уровнях, вознаграждался почестями и благами, но уезжал в столицы и превращался в важного гостя для сородичей, чужака по сути.

Владимир Санги уезжать из родного Ногликского района на севере Сахалина не хотел. В 1959 году, окончив ленинградский пединститут имени Герцена, без сомнений вернулся домой, чтобы учительствовать в сельской школе, а в 1963-м стал руководителем общественной организации под названием Нивхский народный университет культуры. К тому времени, после выхода первой книги «Нивхские легенды», его талант оценили в Москве, и первый секретарь Союза писателей СССР Константин Федин одобрительно отозвался: «Появился новый нивхский писатель, которому предстоит открыть другим народам душу и сердце своего». Всесильный Федин ценил молодого коллегу за многообразие языковых средств и глубину образов.

Санги укрепил свою репутацию сборниками рассказов «Голубые горы» и стихов «Соленые брызги», за что его приняли в Союз писателей СССР в 1962 году. Переехать в Москву ему пришлось в 1974 году, когда его вызвали прямиком в ЦК КПСС и настоятельно посоветовали стать консультантом, а затем и секретарем правления Союза писателей РСФСР. Но в 1990-е годы он вернулся на родину, в поселок Ноглики.

Встреча с Юрием Гагариным, слева Владимир Санги, справа писатель Константин Федин, Всесоюзный съезд молодых писателей. Москва, 1963Творческий метод первого нивхского писателя значительно отличался от догмы, принятой в социалистическом реализме в разделе «национальная литература». Во-первых, огромное значение он придавал фольклору, не только собирая и обрабатывая сказки и предания, но и умело вставляя его в канву вполне реалистической прозы. Это не его прием, так писал ранее Вячеслав Шишков: первая книга «Угрюм-реки» пронизана эвенкийской мифологией. Но, во-вторых, если присмотреться, Санги совсем не советский писатель.

Ведь какими должны быть эпические саги о жизни коренных северян? Метод заложил Александр Фадеев в «Последнем из удэге», им были вынуждены пользоваться многие крупные мастера, в том числе Григорий Ходжер. В романах должен происходить прыжок сквозь века, то есть от первобытно-общинного строя до развитого социализма, где главные герои — чистые душой туземцы — на пути духовных исканий переживают множество соблазнов, совершают ошибки, борются с реакционными силами типа шаманов, пока, наконец, их не озаряет свет ленинской истины. Только в таких декорациях писатель с национальных окраин мог показать широкую картину жизни своего народа.

Владимир Санги «великий перелом» не воспевал. Более того, в его произведениях (самые значительные — повести «Изгин» и «Тынграй», романы «Ложный гон», «Женитьба Кевонгов», «Время добыч») фигурирует другая антитеза: в традиционную жизнь маленького мирного народа извне вторгается что-то чуждое, страшное, которое нельзя оценить иначе, чем злой дух.

Писатели В.М. Санги, А.С. Ткаченко, Г. Горышин.  ОхаВ романе «Ложный гон» (1965) этот злой дух персонифицируется в медведе-людоеде, который преследует нивхский род Такквонгун. Медведя нельзя убить, от пули он становится более лютым и жадным, требует себе больше подношений мяса и рыбы. Девушка из несчастного стойбища молит молодого нивха Пларгуна помочь, а он вспоминает: «Род Такквонгун покинул урочище последним. Уже давно ходила пугающая весть: роды собирают вместе и из них организуют какие-то артели. Знающие люди утверждали: артель, колхоз — это новый укрупненный вид рода».

Для организации колхоза прибыл нивх с западного побережья Сахалина Нехан. «До него колхозники занимались охотой и рыбной ловлей. Новый председатель начал с невероятных новшеств — потомственных охотников и рыболовов превратил в земледельцев... Говорят, Нехан руководил колхозом лет десять, пока не довел хозяйство до разорения... Нехан ушел в селение Вечного Покоя, а дух его остался. И преследует род Такквонгун».

Владимир Михайлович Санги. Фото Сергея КрасноуховаВ другом ярком романе Санги — «Женитьба Кевонгов» (1975) — трагедия древнего, но угасающего рода происходит из-за вражды с другим нивхским родом Авонгами, которые решили уже засватанную дочь отдать другому жениху, нарушив святой обычай. В круговерти зла, обмана и подлости старейший из Кевонгов Касказик проиграл и, растрепанный и жалкий, сидит на снегу, восклицая бессильно: «Что же произошло, люди! Что случилось в этом мире? Что случилось, лю-ю-ю-ди?» Отметим, что и в этом романе не соблюдаются правила соцреализма: например, роды главных персонажей вымирают отнюдь не из-за первобытнообщинного образа жизни, а по стечению обстоятельств.

Список заслуг Владимира Санги перед всеми народами Севера и России огромен, вот лишь некоторые: нивхские алфавит, учебник, букварь, книга для чтения, проект «Библиотека нивхского школьника». Он лауреат Госпремии РФ, член Международной лиги защиты прав и свобод человека при экономическом и социальном совете ООН, почетный президент Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, член Высшего творческого совета Союза писателей России.

Дмитрий БАЛЬБУРОВ