Кто такой Михаил Петросов? Точнее сказать, что он такое? Творческий интеллигент, явление В те годы, когда началась осознанная творческая юность Петросова (восьмидесятые — девяностые годы прошлого века), страна, как мы помним, «одемократилась», даже в Хабаровске появились рок-движение, общество демократической молодежи «Трудодень», журнал «Стая» и т. д. Волна желания свободы творчества достигла и нашего далекого края. Телепередача «Взгляд», фильмы «Асса» и «Игла». Все это повлияло на нас. Артистизм, богемность... Что-то новое и по-своему прекрасное витало в воздухе. Как ни странно, основные творческие силы сконцентрировались в двух местах теперешней дальневосточной столицы — в баре «Хехцир» и кафе «Бутербродная» (разг. «Бутерка»). Там были рокеры, барды, артисты и художники, поэты и студенты, налаживали общение — придумывали проекты. Большую часть своего дневного времени там и обитал историк по образованию и поэт по жизни Михаил Петросов. Иногда он выглядел щеголем, а иногда напоминал бродягу-эфиопа из стихотворения Гумилева «К моим читателям». Можно сказать, он был романтиком в известном смысле, любил перерисовывать парусники, фрегаты, знал их истории, знал историю великих путешествий, любил европейские языки. В одном лирическом произведении он пишет: «Семь стихий, семь звонов...» Это ощущение боя колоколов — памяти по легендарным французским поэтам, которых он любил и перечитывал. Бодлер, Банвиль, Малларме, Рембо, Лотреамон, Аполлинер... Прежде Дом писателей был совмещен с Домом актера по улице Комсомольской. Там был буфет, в котором часто сиживал поэт. Но не только о дружеских посиделках заботился Михаил. После большого семинара в писательской организации, где отбирались новые таланты, начинающие поэты оживились, захотели свое, свободное от идеологических заморочек лито. Петросов и его друг Геннадий Богданов разработали новый устав такого лито, но дальше «междусобойчика» дело не пошло. Хотя все-таки авторы, собравшиеся в мастерской Богданова, читали свою прозу, стихи, критиковали друг друга. Словом, были литераторами уже новой формации.
Как и всякого талантливого поэта, его стали печатать посмертно: журнал «Дальний Восток», газеты, альманахи и издания лито «Метаморфозы». Даже его хулиганские стишки раздобыли и опубликовали литераторы «ДикоРоссы» уже в XXI веке. Но они, эти стишки, особого характера и лица его почерка не несут. Он был, как всякий настоящий поэт прошлого, поэт большого дыхания, его хватало на поэму... Это замах на серебряный век, а может, дух Мандельштама и Заболоцкого, веющий над окраинами советской крепостной империи, коснулись его пера? Он был поэт, которого не ожидала дальневосточная литература, потому его поколение не было замечено. Сам себя Петросов называл «последним акмеистом». Лада Магистрова молилась за всех молодых поэтов города в те Я не выскажу какой-то особой мысли, просто, если мы не забудем об этом, может, и о нас кто-то вспомнит потом? Говорят, последним произведением Михаила Петросова был незаконченный роман о белых офицерах Дальнего Востока. Он много занимал денег у друзей, у творческих организаций, у знакомых, прохожих... Все не хватало на вечный праздник, роман с жизнью. Наш Амадей тоже неизвестно где похоронен. У Петросова было двое детей. Сегодня Георгий Петросов продолжает творческую волну отца, пишет песни, несколько лет назад редактировал журнал «Луноход». В общем, много всякого такого, что мы теперь называем креативом, заложено в отпрыске Михаилом Георгиевичем Петросовым. Упокой Господь его душу! Арт ИВАНОВ Жил в Хабаровске поэт и художник Михаил Петросов. Высокая сутуловатая фигура, забавные круглые очки. Кое-кто еще наверняка помнит, как он рисовал неподалеку от Арт-подвальчика портреты. И делал он это сугубо с целью заработка, а выходили очень хорошие работы. Одна моя знакомая обратилась к Мише с просьбой нарисовать по крошечной старой фотографии портрет мамы. Потом долго удивлялась, восхищалась, благодарила, потому что художник как-то взял и угадал характер давно ушедшего человека. Словно бы жизнь вдохнул в кусочек фотобумаги. Был в жизни Михаила Петросова журналистский период. Он работал в газете «Приамурские ведомости», писал хорошие заметки. Михаил по-настоящему владел словом. Можно сказать, блестяще. Во время праздничных редакционных посиделок, когда завязывались соревнования на стихи, сочиненные экспромтом, Петросову просто не было равных. Он всегда был интеллигентен и галантен. По-настоящему, без малейшей тени напыщенности. И никогда — груб или агрессивен. Даже в самый тяжелый период своей жизни, когда казалось, что это уже не Миша, а совсем другой человек. 1953–1996. Это отрезок жизни Михаила Петросова. Его путь, который он прошел как умел. Ничего не нажил, растерял даже то, что имел. Ушел так, как говорится в Священном Писании — нагим и босым. Как божий человек. Елена ГЛЕБОВА |
|||
|
|