Словесница Искусств

В 1930-е годы, после определенного перерыва в изучении удэгейской культуры, начался новый этап, который повлек за собой появление письменности и национальной литературы. Исследование удэгейской культурной традиции в целом и языка и устного народного творчества в частности связано с деятельностью талантливого ученого Евгения Робертовича Шнейдера. Однако из нашей памяти его имя было вычеркнуто на долгие годы.

Е. Р. Шнейдер родился в Красноярске 3 (15) июля 1897 года в обрусевшей немецкой семье. После окончания гимназии в 1916 году поступил в Томский университет. В числе его преподавателей был известный археолог, профессор кафедры географии и антропологии С. А. Теплоухов. Под его руководством проходили многочисленные археологические экспедиции, в которых принимал участие будущий ученый. Во время полевых исследований Е. Р. Шнейдер проявил себя как талантливый, наблюдательный рисовальщик. Он выполнил сотни точных этнографических зарисовок жилищ, одежды, орудий труда, вышивок, домашнего обихода и шаманских атрибутов.

В 1923 году, по рекомендации С. А Теплоухова, Евгений Робертович был принят научным сотрудником этнографического отдела Русского музея в Ленинграде, участвовал в подготовке отчетной выставки. С этого времени он начал заниматься этнографией тунгусо-маньчжурских народов и палеоэтнологией Приамурья и Приморья. Исследователя заинтересовали проблемы истории и культуры все еще мало изученных этносов — удэгейцев, орочей, негидальцев.

За время работы в музее почти ежегодно Е. Р. Шнейдер выезжал в этнографические экспедиции на Дальний Восток, жил в таежных стойбищах, изучая культуру коренных народов. Во время Амурско-Уссурийской экспедиции Русского музея 1928 года он познакомился с В. К. Арсеньевым. Благодаря встрече с ученым и изучению районов, населенных удэгейцами, Е. Р. Шнейдер раскрыл особенности культуры народов бассейна Амура и вслед за В. К. Арсеньевым продолжил исследование этноса.

Этнографические и археологические коллекции, собранные Евгением Робертовичем за время экспедиции, были описаны и вошли в научный оборот, пополнили фонды Русского музея и постоянную выставку этнографического отдела. Так, в 1927 году он привез коллекцию, собранную у самаргинских удэгейцев, в 1928, 1930 годах — коллекцию хорских удэгейцев. Кроме того, в фондах музея имеется немало акварельных зарисовок и фотоснимков, сделанных Е. Р. Шнейдером во время полевых экспедиций в районах проживания удэгейцев, негидальцев, нанайцев, самагиров и других народов. За период с 1923 по 1931 год ученый был участником восьми экспедиций на Дальний Восток. В течение 1928–1929 годов в Государственном Русском музее он подготовил крупную экспозицию «Искусство народов Сибири», в которой были представлены коллекции, связанные с художественной обработкой рыбьей кожи, берестой, мехом, металлом удэгейцев, негидальцев, нанайцев.

Е. Р. Шнейдер был автором первой научной классификации декоративного искусства коренных народов Сибири и Дальнего Востока. На основе лингвистических признаков он разделил традиционное декоративное искусство всех народов на пять групп: тунгусо-маньчжурскую, тюркскую, тюрко-монгольскую, финно-угорскую и палеоазиатскую. Он доказал, что если в основу классификации положить не язык, а декоративное искусство, то будет достигнут один результат.

В 1932 году в связи с созданием письменности удэгейцев Е. Р. Шнейдер был переведен в Научно-исследовательскую ассоциацию Института народов Севера на должность старшего научного сотрудника. Перед ученым была поставлена задача создания алфавита языка, системы письменности, написания букваря и первых книг на языке удэгейцев.

Первые материалы для словаря удэгейцев были опубликованы в 1898 году в монографии «Тазы, или удиhе (опыт этнографического исследования по этнографии удэгейцев)» С. Н. Браиловского. Параллельно со своим словарем исследователь обобщил ранее собранные сведения и дал словари С. Г. Леонтовича, Протодьяконова, В. П. Маргаритова и И. П. Надарова. В. К. Арсеньев, осознавая значимость языка и мифопоэтического наследия как важнейших составляющих культуры, планировал посвятить второй том монографии «Страна удэhе» устно-поэтическому творчеству, грамматике и словарю. Материалы по удэгейскому фольклору и языку содержатся в шести его дневниках.

В течение пяти лет Шнейдер создал первую удэгейскую письменность, опубликовал три учебника удэгейского языка и шесть пособий для учителей, работающих с удэгейцами. Ученый описал фонематический состав удэгейского языка, выделив более 50 фонем, в том числе большое количество гласных. Эти фонемы он передал латинской графикой в том ее варианте, который был принят в то время для младописьменных народов Сибири. Кроме этого, Е. Р. Шнейдер подготовил к изданию сборник удэгейских сказок, словарь удэгейского языка с приложением грамматического очерка.

Научная деятельность исследователя последних лет еще при жизни была высоко оценена ведущим ученым-лингвистом Л. В. Щербой, который писал: «Фонетика удэгейского языка относится к труднейшим из тех, с которыми мне приходилось встречаться. Самое трудное в фонетике неразработанного лингвистического языка — это установление фонетического состава языка. Работы эти длятся целые поколения. Евгению Робертовичу удалось это сделать одному, и в течение короткого времени (...) Поэтому я должен констатировать, что в лице Е. Р. Шнейдера мы имеем замечательного научного исследователя живых языков, готового научного сотрудника, которым должна гордиться кафедра северных языков ЛИФЛИ».

За годы работы в Институте народов Севера Е. Р. Шнейдер проявил себя и как талантливый преподаватель. Он оказал большое влияние на становление Джанси Батовича Кимонко, первого удэгейского писателя. При участии Д. Кимонко и К. Кимонко Л. Р. Зингер и М. И. Матусевич под руководством Л. В. Щербы провели работу по экспериментальному обследованию фонетической системы удэгейского языка. Ее результаты были использованы Е. Р. Шнейдером в грамматическом очерке удэгейского языка в «Кратком удэйско-русском словаре» (1936), который долгое время оставался единственным полным сводом лексики и сведений по фонетике и грамматике языка. Кроме того, Д. Б. Кимонко принимал участие в создании «Учебника удэгейского языка» (1935).

В 1936 году издательство «Художественная литература» объявило конкурс на лучшее оригинальное художественное произведение авторов-северян. Он проводился по следующим номинациям: рассказ, повесть, стихи, поэма, песня, пьеса, бытовой или исторический очерк. Для участия в конкурсе Д. Б. Кимонко написал первый рассказ «Бата». Его перевод, сделанный Е. Р. Шнейдером, состоял из отдельных фрагментов и напоминал дословный перевод с родного языка автора, но при этом обладал несомненными художественными достоинствами. Жюри конкурса присудило рассказу Д. Б. Кимонко вторую премию. Впоследствии рассказ в новой редакции Ю. А. Шестаковой вошел в повесть «Зарево над лесами» («Там, где бежит Сукпай»).

Тридцатые годы стали не только временем изучения культуры коренных народов, но и началом репрессий среди ученых-североведов, преподавателей Института народов Севера (Я. П. Кошкин-Алькор, Н. К. Каргер, Г. М. Василевич, В. И. Цинциус, М. Г Воскобойников, Е. А. Крейнович) и выпускников (С. Н. Сипин, Б. И. Ходжер, Д. Б. Кимонко). В ноябре 1937 года Е. Р. Шнейдер был арестован УНКВД ЛО (ст. 58-6, 11 УК РСФСР — «являлся участником военно-офицерской организации „Российский Общевоинский Союз“ и проводил шпионскую работу в пользу Германии») и постановлением ОСО при НКВД СССР от 4 января 1938 года приговорен к высшей мере наказания. Ученый был расстрелян в Ленинграде 8 января 1938 года.

За год до этого, в декабре 1936-го, ЦИК СССР утвердил Постановление Президиума Совета национальностей о переводе латинизированной письменности народов Севера на алфавит, основанный на русской письменности, которое во многом определило дальнейшее исследование национальных языков и культур. Изучение многих из них было приостановлено в связи с судьбой их исследователей, что привело в дальнейшем к языковой ассимиляции и угасанию традиций. Так, удэгейская письменность не была переведена на кириллицу, учебники, подготовленные Е. Р. Шнейдером, изъяли и уничтожили. Имя ученого и его труды были преданы забвению. Удэгейский язык вновь стал бесписьменным, что привело к невозможности создания литературных произведений на родном языке. Изучение удэгейского языка возобновилось только спустя три десятилетия, в 1960-е годы, И. В. Кормушиным и О. П. Суником. Последний на основе своих полевых материалов написал краткий очерк грамматики удэгейского языка, в котором, однако, дал иную, отличную от Е. Р. Шнейдера, трактовку фонологической системы.

Наталья ПОЗИНА
Фото из архива Краевого музея имени Н. И. Гродекова