Словесница Искусств

Всеволода Петровича Сысоева, замечательного писателя, ученого-краеведа, много лет возглавлявшего Хабаровский краеведческий музей, нет смысла подробно представлять. Его знают очень многие. Не одно поколение мальчишек и девчонок, увлеченных таежной романтикой, зачитывалось книгами Всеволода Петровича. «Тигроловы», «Амба», «Рассказы дальневосточного следопыта», «За черным соболем» — эти и многие другие литературные произведения писателя посвящены удивительному миру животных, отношениям человека и природы. Есть среди творений Всеволода Сысоева и книга, которая обошла весь мир. Это повесть «Золотая Ригма», превосходно иллюстрированная народным художником России Г. Д. Павлишиным, которая переиздавалась в Праге, Берлине, на Украине и в Белоруссии. Книга награждена международными дипломами. Но не только литературные произведения подарил дальневосточникам Сысоев. Многое, очень многое сделал он и для нашей суровой тайги, и для храма истории — краеведческого музея.

— Всеволод Петрович, мне кажется, что вы счастливый человек. Ведь всю жизнь занимались тем делом, которое по-настоящему любили. Думаю, не многие люди могут похвастаться таким счастливым совпадением: любовь к профессии.

— Страсть должна быть к своей профессии. Только тогда можно добиться успеха. У меня это совпало. Хотя, наверное, покажется странным, что страсть охотника соединилась с тем, что я делал для сохранения природы нашего края. Да, я охотник, пролил немало медвежьей крови. Но я взялся эту вину искупить. И теперь уже мои деяния можно расценивать с позиций экономических. В тридцать девятом году завез в край норку и ондатру. Расселились звери, прижились, и теперь дети думают, что так было всегда. Наверное, в этом есть моя заслуга. И еще в том, что создал первый в стране соболиный рассадник, который за семь лет дал 4200 племенных соболей. Бобра завез, и он прижился. Это радует, этим горжусь. Я всегда брался только за то, что действительно умел. Стал директором краеведческого музея и за двенадцать лет перестроил его, собрал богатую коллекцию обитателей дальневосточной тайги, рек и озер. Ни в одном музее мира вы не встретите медвежью берлогу и ее хозяина. А у нас в Хабаровске этот экспонат есть. Хотя мне три года понадобилось, чтобы воплотить свою мечту и доставить в музей редчайшую добычу.

— Неужели вы сами добывали экспонаты для нашего музея?

— Сам, своими руками ловил медведей и тигров. Я не тот человек, который только намечает планы. Их еще нужно выполнять. Сам искал, отбирал для коллекции, думал, как их вывезти, где найти деньги. Сегодня многие сетуют, что денег нет. А что, у меня они были? Я договаривался с охотниками, использовал их страсть к охоте, и они шли мне навстречу, помогали.

— И что же, все у вас гладко получалось и не было никаких препятствий?

— Были, конечно. В то время у меня сложились очень непростые отношения с Алексеем Клементьевичем Черным. Он меня не терпел, потому что из-за меня ему иногда приходилось ломать уже намеченные планы. Например, прихожу к нему и говорю, что к краеведческому музею необходимо сделать пристройку. Отказывает: нет денег. Он логически прав: нужно строить центр микрохирургии глаза, театр музыкальной комедии, большой комплекс птицефабрик. Но и я со своей стороны прав. Потому что, кроме меня, никто эту пристройку к музею делать не будет. Пока я возглавляю музей, пока есть силы и возможности, нужно делать. Черный говорит—нельзя! Я говорю — можно! В итоге — конфликт. Я ведь тогда председателя крайисполкома обманул. Когда он мне в очередной раз отказал, я написал письмо министру культуры с просьбой помочь нашему музею сделать панораму, посвященную Волочаевской битве, найти лучших баталистов страны для данной работы. И приписал, что краевое руководство поддержало нас, изыскало семьсот тысяч. Положил это письмо на стол первому секретарю крайкома партии Шитикову, с которым был в хороших отношениях, и попросил подписать. Тот, правда, спросил: а не попадет ли нам? Я сказал, что за доброе дело не попадет. Письмо отправилось в Москву. Вскоре приходит ответ, в котором Черного благодарят за поддержку культуры Хабаровского края, и так далее. Была, конечно, страшная буря. Меня вызывали, ругали. Я сказал: «Да гоните вы этого Сысоева, раз он такой обманщик». Постепенно все улеглось, и теперь в музее есть великолепная панорама и пристройка к зданию. Значит, все было не зря. Не так давно встретились мы с Алексеем Клементьевичем, и я спросил его, не обижается ли он за тот обман. Он засмеялся и ответил, что никаких обид не держит.

— Скажите, а было ли в вашей жизни что-то, о чем сегодня приходится жалеть? Может быть, что-то не успели сделать?

— До сих пор не могу себе простить, что не создал в нашем городе зоопарк. Не смог убедить руководство края выделить на это дело пять миллионов рублей, небольшой домик и машину. Я бы за пять лет создал зоопарк, потому что все лучшие тигроловы и следопыты края были моими друзьями. Еще жалею о том, что ответил отказом Андрею Петровичу Капице — сыну академика Капицы. Он в то время возглавлял Дальневосточное отделение Академии наук и обратился ко мне с просьбой создать на Хехцире национальный парк. Жалею и о том, что не стал работать в Московском институте космической биологии. Приглашали. Вот видите, сколько у меня в жизни не осуществилось...

— Всеволод Петрович, но ведь осуществилось-то гораздо больше!

— Да, с одной стороны, меня радует: сумел что-то для людей сделать. Но с другой — чем больше живу, тем больше разочаровываюсь в человеке. Мне жаль наших детей. Они не видят хороших книг, зато книжные магазины буквально завалены эротикой, боевиками. Когда-то моим героем был князь Серебряный, а сегодня мой правнук восхищается Бэтменом. Я ему говорю: «Он ведь злой, убивает людей». А правнук отвечает: «Он же только плохих убивает». Больше всего печалит меня в этом мире то, что человек не совершенствуется. Это и до меня замечали Ницше, Шопенгауэр, древние греки. Я разуверился в человеческом величии, о котором писал Горький. Я ухожу в природу, в книги и в этом нахожу спасение. Помните, как писал Алексей Толстой? «...И старик лицом суровым просветлел опять. По нутру ему здоровым воздухом дышать. Снова веет волей дикой на него простор. И смолой, земляникой пахнет темный бор...».

Беседовала Елена ГЛЕБОВА.

С мая 1937 года В. П. Сысоев работает на Дальнем Востоке. Вначале в экспедиции на Зее по землеустройству, затем в зоне строительства Восточного участка БАМа.

Летом 1939 года В. П. Сысоева назначили начальником управления охотничьего хозяйства при Хабаровском крайисполкоме. Потом началась война. 23 июня 1941 года В. П. Сысоев был призван в Красную Армию. Служил на Дальнем Востоке, участник боёв с Японией. Демобилизовавшись из армии весной 1946 года, Сысоев два года работал в краевой конторе «Заготживсырьё», а с 1948 года снова занял пост начальника краевого управления охотничьего хозяйства.