Преображая серый лик

Владимир БудниковЕсть люди, живущие вопреки жизненным реалиям, преображая серый лик жизни в динамичное, полное интенсивной силы бытие. Их творческое горение словно отбрасывает на окружающих невидимые лучи. Владимир Будников. Все что ни делает этот чародей рояля, можно назвать прецедентом. И то, что хабаровский пианист собирает полные залы, и то, что его программы сложны и требуют от исполнителя качеств подлинного виртуоза. Судите сами, в свой первый аспирантский год Будников сыграл такую махину, как Третий концерт С. В. Рахманинова, который и С. Рихтер не отважился сыграть.

Владимир Будников приехал в Хабаровск пять лет назад, и его карьера стала развиваться поистине стремительно. В ноябре 2004 года он заканчивает аспирантуру Новосибирской консерватории, уже несколько лет подряд покоряет Японию, увлеченно занимается педагогикой в Хабаровском колледже искусств. К слову, это большая редкость для концертирующего пианиста. Будниковым сделано множество программ, он участник литературно-музыкальных проектов. Особо хочется отметить «Флорентийские ночи» по Марине Цветаевой.

Сегодня Владимир Будников — организатор концертных программ и творческого планирования Хабаровской краевой филармонии, но не так давно им создана собственная филармония, а точнее, фортепианный клуб.

Но главное в этом музыканте, конечно же, — исполнительство. Как сказал однажды Антон Рубинштейн, «существует множество пианистов, но слишком малому количеству из них есть что сказать и уж совсем сложно вытащить из музыки ее сокровенный смысл». Действительно, пианисты, которых можно назвать художниками, — редкость. Это коварная профессия отлично вуалирует интеллектуальную немощь и душевную бедность, прикрывая все это блестящим фасадом техники или отличной школы. Но наш герой как раз является истинным художником, которому, чтобы сыграть «Испанскую рапсодию» Листа, нужно перечитать всех испанских поэтов, которые находятся в научной библиотеке, ведь только так можно проникнуться испанским духом.

Создание программ — это «кухня» музыканта, святая святых. Наверное, стоит приподнять завесу, чтобы увидеть, как создавался один из интереснейших проектов.

Владимир Будников:

— Выбор программы всегда интуитивен. 29-я соната Бетховена, практически не играемая из-за ее сложности и длительности, привлекла меня тем, что это соната преодоления. Бетховен борется в ней и с обрушивающейся глухотой и доказывает, что человек способен преодолевать поистине ужасающие обстоятельства. Находящийся в камере-одиночке внутри самого себя, Бетховен дает человечеству своеобразную парадигму поведения и показывает человека во всем величии. Соната была не понята его современниками, казалась запутанной, непианистичной и необыкновенно сложной. У меня же, когда я работал над ней, возникли ассоциации с великим романом Т. Манна «Доктор Фаустус». Судьба героя книги Адриана Леверкюна удивительно схожа с судьбой Бетховена. Когда я компоновал программу, центром которой была 29-я соната как веха в моем развитии пианиста, я думал, что дать ей в противовес. И мне подумалось, что после такого бурного и эмоционального произведения хорошо бы поиграть музыку спокойную, ровную, и я остановился на «Утешениях» Листа. Вдохновенным поводом для написания Листом этого произведения послужили стихи Сент-Бева. Найти их оказалось довольно сложно. Лишь одно, которое я потом перевел, оказалось в Интернете. И наконец, третье сочинение Листа — «Испанская рапсодия». Думаю, что, когда композитор писал ее, он не просто взял две темы (фолию и арагонскую охоту), а глубоко проникся испанским духом. Испания вообще страна особая, будоражащая воображение художника, страна, где искусство балансирует на грани жизни и смерти, где есть узаконенное зрелище — игра со смертью. И если в других странах с приходом смерти занавес опускается, в Испании он только открывается...