Беседы с отцом

Всеволод Петрович Сысоев. Хабаровск. 1980-е

Я приучился смотреть на тех, о ком писал, не сверху вниз,
а снизу вверх, как сейчас смотрю на Сысоева,
который должен был бы стать гордостью нашей страны и ее представителем в среде самых лучших натуралистов мира.
Н. П. Задорнов

Мой отец вошел в сотый год со дня его рождения, но не дожил до юбилея всего полгода: тяжкая болезнь оборвала его жизнь. За последнее годы он почти потерял зрение, но невероятная жажда познания не угасала у него. Светлый ум, удивительная память делали его интереснейшим собеседником. Он часто цитировал Пушкина, Лермонтова, неизменно любимого им Алексея Константиновича Толстого. Наши беседы часто продолжались заполночь, а по утрам я записывала все интересное, что было сказано им и что может не удержаться в моей памяти.

Постепенно ушли из жизни его друзья, соратники, близкие люди, и только круг почитателей Всеволода Сысоева как писателя расширяется, интерес к его книгам не угасает, и это делало его счастливым.

Свою литературную деятельность он всегда оценивал очень скромно. Он долго не решался вступать в Союз писателей, считая, что еще не достоин этого высокого звания. Но его друг Н. П. Задорнов так не считал и при каждом визите в Хабаровск поднимал этот вопрос. И только рекомендация великого М. А. Шолохова, с которым отец переписывался и которому посылал все свои книги, вселила в него уверенность, что творчество его не «сущая безделица», и спустя 17 лет после выхода его первой книги он становится членом Союза писателей России.

Вообще писательские способности предсказывала ему в далеком детстве княгиня Кошеверова, воспитывавшая некоторое время маленького Севку. Впервые проявились эти способности в младших классах школы. Отец вспоминал, что русский язык давался ему с трудом: ведь он знал разговорный польский, украинский, обязательным тогда в школах Ялты был татарский. А вот с грамматикой русского языка он не в ладах всю жизнь. Каждый класс он заканчивал с осенней переэкзаменовкой по русскому языку. Но, видимо, постоянное чтение книг русских писателей сыграло свою роль в развитии у него способности образно описывать увиденное. Однажды учительница дала детям задание изложить свои впечатления от экскурсии на водопады. На второй день она пришла в класс, положила стопку тетрадей на стол и сказала: «Задание выполнили все, но вот я сейчас прочитаю вам самое лучшее сочинение, чтобы вы знали, как надо писать». Она стала читать, и отец вдруг услышал, что это его работа. Радость и гордость переполняли его в тот момент.

Первый свой литературный опус он написал в институте пушно-мехового хозяйства, как его тогда называли студенты — «Пушмех». Это было стихотворение «Глухарь». Много лет оно лежало в его личном архиве, путешествуя с ним по разным дорогам, и не потерялось. Мне оно сразу понравилось: морозный день, чистый воздух, звуки зимнего леса — все это я хорошо знала и много раз испытывала восторженные чувства, бывая в зимнем лесу. Но отец не воспринимал всерьез мои восторги. Конечно, оно далеко от совершенства, но искренность и непосредственность чувств, живая образность языка проявляются несомненно.

...Запорошило снегом бор.
Седыми стали великаны.
И не находит больше взор
Ни кочек, пней, покрытых мхами.

Морозный сон объял тайгу.
Ночами спал глухарь в снегу,
На ветви утром громоздился
И хвоей досыта кормился.

Тих и морозен день в лесу,
Деревья словно онемели,
Лишь белка на вершине ели
Стрекочет — будит тишину...

Во время войны мы с братишкой и мамой жили в деревне под Тамбовом и регулярно получали письма от отца. Мама сообщала ему о проказах брата, а в ответном письме однажды прочитала такие строки:

...Но ему мамаша в срок
Не заштопала чулок.
Подо льдом струится речка,
Колупает Игорь печку,
Глину в рот себе кладет
И весну с тоскою ждет.

Всеволод Петрович и Екатерина Максимовна Сысоевы,  Свободный. 1939Позже, уже в преклонном возрасте, отец частенько стал прибегать к поэтическому слогу. Большая часть стихотворных строк посвящена его любимой Катеньке.

...Есть негасимая любовь!
Ее зажечь не каждый может.
И сердце старое мое
Твой милый образ все тревожит!

                      * * *

Настало житие: лежу подолгу на диване...
Носки ты вяжешь для семьи своей,
А память воскрешает, как в тумане,
Мне образ юной Катеньки моей...

Обладая даром образно передавать свои впечатления, отец естественно пришел к мысли о литературном творчестве. «Проба пера» началась с малого: в одном из номеров газеты «Тихоокеанская звезда» за 1947 год появилась заметка «Весенняя охота» под рубрикой «Из блокнота охотоведа». Вот первые из тридцати строчек узенького газетного столбца: «Весенний перелет водоплавающей дичи в нашем крае начинается примерно с 6 апреля. Еще туманится морозом заря, еще только начал стаивать снег и едва засинели лужи, как уже слышатся крики возвращающихся на родину уток». Дальше небольшая информация о лучших охотничьих угодьях и видах водоплавающей дичи. На следующий день при встрече с председателем крайисполкома отец услышал: «Я прочитал твою заметку. Очень хорошо. Продолжай писать в том же духе». Похвала ободрила отца, и он окончательно утвердился в мысли попробовать себя в литературе.

Сначала родился план книги для дальневосточных охотников, в которой он хотел познакомить читателей с тем, что ему было ближе всего — с видами промысловых зверей и птиц, правилами охоты. Подобного издания к тому времени он не нашел в отделе краеведения научной библиотеки. Мыслями о своих планах он поделился с любимым учителем и наставником П. М. Мантейфелем и, получив добро от профессора, уселся за работу. Так родилась «Охота в Хабаровском крае» тиражом пять тысяч, в мягком переплете. Читатели увидели ее в 1950 году. В нашем доме царил праздник, когда она вышла в свет. Художественные зарисовки, личные наблюдения и описания случаев на охоте сделали ее интересной любому читателю.

Успех этой книги превзошел все ожидания автора. Приходили письма от его соратников, друзей, простых читателей-охотников. Двумя годами позже в Хабаровске вышло второе издание этой книги, в предисловии к которому отец писал: «Теплая встреча, которую оказали книге читатели, утвердила желание автора продолжить работу в предпринятом направлении. Настоящее, второе издание дополнено новыми материалами. Учтены критические замечания, сделанные читателями первого издания очерков». Тираж ее уже составлял 15 тысяч экземпляров, и оформлена она была серьезно — в твердой обложке.

Третье издание этой книги в 1955 году выпустило Государственное издательство географической литературы в Москве тиражом в 50 тысяч экземпляров. Книга была востребована, тираж расходился быстро. Отцу посыпались предложения написать книгу об охоте в России, и даже об охоте в мире, но он отказался: «Писать о том, чего я не знаю на практике, я не могу». Тогда Московское издательство литературы на иностранных языках предложило перевести эту книгу на английский, немецкий, французский и итальянский языки. В 1958 году она под названием «Тайга» (тиражом 7 тысяч) попала за рубеж. А спустя восемь лет отец неожиданно встретился с этой книгой в Находке, на советском туристическом теплоходе.

Было это так. В 1966 году его включили в состав дружественной делегации работников культуры и просвещения, направлявшейся в Японию. В ожидании своего теплохода решили посетить другой, стоявший у причала, на котором несколькими месяцами раньше плавал в Японию М. А. Шолохов: его с семьей пригласило в гости японское правительство. В книжной лавке на борту этого теплохода оказалась стопка книг «Тайга» на английском языке. Отец обрадовался несказанно: собственная книга с автографом — чем не подарок любому представителю принимающей стороны. И первая из пяти книг была подарена университету в Ниигате, вторая — мэру этого города.

На Уссури

Однако впервые за рубеж попала не эта книга. В 1955 году в Хабаровском книжном издательстве была издана вторая книга Вс. П. Сысоева — «Тигроловы», а через два года она была переведена и издана в Китае, но узнали мы об этом значительно позже — в 1989 году, из книги воспоминаний хабаровского ученого-литературоведа И. Н. Лермана.

«Тигроловы» — первая, можно сказать, художественная книга писателя Вс. Сысоева. В ней он впервые выразил свою восторженную любовь к природе Приамурья, уникальной, очень древней, изумительно разнообразной. Здесь впервые читатель познакомился с легендарным хабаровским охотником-тигроловом — Иваном Павловичем Богачевым, который стал прототипом героев других книг Вс. Сысоева — Калугина и Богатырева.

Я девчонкой не раз бывала в доме Богачевых, летом объедалась крупной, душистой малиной на их огороде, а зимой — мочеными арбузами. И запомнился мне хозяин хлебосольного дома именно таким, как его описал отец: «В его внешнем облике столько доброго спокойствия, неторопливости и даже застенчивости, что можно принять его скорее за пчеловода или садовника, чем предположить в нем страстного таежного следопыта. Голубые, всегда улыбающиеся ласковые глаза; большая, пышная, серебристая борода; широкое, открытое, типично русское лицо, располагающее к себе и взрослого, и ребенка. Слушаешь его мягкий грудной голос — и не веришь, что перед тобой гроза тигров; и только руки — крепкие, мускулистые, развитые, как у циркового борца, дают знать о недюжинной силе, которая нужна охотнику в рукопашной схватке с могучим и ловким зверем».

Запал в душу этот богатырь земли дальневосточной не только отцу. Однажды его вызвали в крайком партии и приказали немедленно доставить Богачева на вокзал. Там стоял поезд со специальным вагоном для академика И. П. Бардина, который, закончив служебные дела, не захотел уезжать из Хабаровска, не попрощавшись со своим другом Иваном Павловичем. Казалось бы, что может связывать академика и простого охотника? Узнав ближе И. П. Богачева, отец понял, что дружба эта состоялась на родстве душ этих людей. Их мировоззрение и мироощущение были одинаковыми, а интеллект Ивана Павловича был на уровне академика. Мудрость, великолепное знание природы во всех ее проявлениях, внимание и доброта к людям, зоркий глаз и потрясающая интуиция — черты, составлявшие суть И. Богачева. Вот почему отец не только оставил литературный портрет замечательного тигролова, но и вдохновил дальневосточных художников Я. Куриленко и Г. Зорина написать картину «Бригада уссурийских тигроловов Богачевых», которая на международной художественной выставке в Москве произвела буквально фурор. В центре картины — бригадир Иван Богачев сидит верхом на тигре и голыми руками жмет его голову к земле. Не все посетители выставки верили, что это написано с натуры, а таких случаев в жизни Ивана Павловича было 36. Тигролова снимали лучшие фотографы, очерк о нем Вс. Сысоева был напечатан в центральной газете ГДР 28 марта 1959 года. Удивительно, что с возрастом мой отец внешне стал все более походить на Ивана Павловича.

С Николаем Павловичем Задорновым

В 1957 году выходит в свет небольшая книжка «В горах Баджала», повествующая об экспедиции, организованной Хабаровским отделом Географического общества СССР (его председателем был отец) с целью изучения растительности, животного мира и народного хозяйства Кур-Урмийского района. Сколько приключений, открытий случилось у первопроходцев этого многокилометрового маршрута! Участниками экспедиции был собран богатый материал для книжки, на обложке которой — зарисовка участника экспедиции Владимира Клипеля: красные камни на берегу горной речки. Чудо это сотворила сама природа: ярко-красными были водоросли, покрывшие камни.

Четвертое издание «Охоты в Хабаровском крае», существенно переработанное с учетом замечаний и рекомендаций маститых ученых-биологов и охотоведа: А. И. Куренцова, А. А. Цымека, В. Н. Скалона, вышло в местном издательстве в 1960 году. Тираж его был сравнительно небольшим — всего 15 тысяч, поэтому книга быстро стала библиографической редкостью.

В этом же году отец стал директором Хабаровского краеведческого музея. Пришел он туда по своей воле, ради того чтобы превратить это рядовое учреждение культуры в «храм муз». Многомасштабная реконструкция музея под руководством нового директора вывела его на высочайший уровень — он вошел в десятку лучших музеев РСФСР и стал самым посещаемым объектом для гостей Хабаровска всех уровней: от простых туристов до руководителей государств. Эти же, 60-е, годы стали самыми плодотворными в его литературном творчестве: книги «Амба», «По медвежьим следам», «На тигров», «Рассказы дальневосточного следопыта» выходили одна за другой. В этих небольших книжках (издатели принимали рукописи объемом не более двух печатных листов!) в виде очерков и рассказов отец постарался опубликовать самое интересное и важное, что удалось ему испытать и изучить, наблюдать и узнать за двадцатилетие активной охоты в отрогах Сихотэ-Алиня и многих экспедиций по краю. Здесь приводятся порой уникальные сведения по биологии, о повадках, экономическом значении многих видов зверей и птиц. Автор не только щедро делится с читателями своими впечатлениями, знаниями, но и вовлекает в раздумья о судьбах нашего края. Он прошел маршрутами В. К. Арсеньева и описал увиденное уже своими глазами. Особое внимание он уделил новым видам промысловых зверей, в акклиматизации которых принимал самое непосредственное участие. Результаты этих трудов уже были налицо: соболь становился ведущим видом в пушных заготовках, ондатра и норка не уступали ему, а еще появился новый вид — бобр на реках южной части края.

В эти годы с автором Вс. Сысоевым знакомятся читатели за рубежом: в 1962 и 1964 годах в Чехословакии вышли в свет два издания книги «За черным соболем» на чешском и словацком языках. «Золотая Ригма», впервые изданная в 1970 году, уже в 1974-м вышла в Чехословакии, а в 1979 году в ГДР. Печатались его книги в Австралии, Латвии, Украине, Белоруссии. Но особенно плодотворное многолетнее сотрудничество сложилось у отца с японским журналистом Окадой Кадзуя, который за 20 лет жизни в Хабаровске (работал на радио) перевел и издал в Японии две книги — «Золотую Ригму» и «Рассказы дальневосточного следопыта», подготовил к изданию книгу «Амурские звероловы», на очереди — «Хозяин Малого Хингана».

Встреча с Шолоховым на железнодорожном вокзале. Хабаровск. 1966

Год назад к отцу обратилась бывшая хабаровчанка, которая уже 13 лет живет и работает в Голландии, с просьбой дать разрешение на перевод «Золотой Ригмы» на голландский язык и издать книгу к столетию со дня рождения автора. Это ли не подарок судьбы для писателя!

«Золотая Ригма» — это, пожалуй, самое значительное произведение отца. Вдохновил его на создание этой повести не совсем добрый случай из семейной жизни. Сюжет давно существовал в его мыслях, поэтому работа спорилась и книга родилась быстро. Главную героиню — тигрицу-альбиноса — он назвал Ригмой не случайно. Когда-то в Хабаровске жила молодая, очень талантливая поэтесса Римма Казакова. Всеволод Петрович по-отечески заботливо относился к ней, она отвечала ему симпатией, и даже посвятила ему одно из своих стихотворений, которое отец любил перечитывать после отъезда Р. Казаковой в Москву. И вот когда он перебирал в мыслях варианты имени тигрицы, вспомнил Римму. Но поскольку Римма звучит мягко, одно «м» он заменил на «г», и получилось нечто отдаленно напоминающее рык тигра. Так на обложке рукописи появилось «Ригма. (История жизни одной уссурийской тигрицы)». А. К. Бронников — главный редактор Хабаровского книжного издательства, прочитав рукопись, предложил отцу в название повести добавить слово «золотая». В 1970 году «Золотая Ригма» вышла в свет и с тех пор шагает по планете навстречу своим читателям, выдержав шестнадцать переизданий в разных странах.

В этом же году хабаровские издатели выпустили в свет художественно-докуметальную хрестоматию «Амур — река подвигов», в которую вошел очерк отца «Славься, мой край!». Это поистине гимн дальневосточному краю в прозе! А через три года в том же издательстве выходит книга «Удивительные звери» с великолепными иллюстрациями хабаровского художника Г. Д. Павлишина. И дальше с постоянным интервалом в два года выходят книги «Амурские звероловы», «Путешествия по музею», «В северных джунглях». Завершает цикл произведений о животных Приамурья повесть «Хозяин Малого Хингана», вышедшая в свет в 1991 году в Хабаровске. Герой повести — бурый медведь Мафа. В этой повести автор, убивший за свою жизнь около сотни медведей, рассказал обо всех повадках этого зверя и о его роли в жизни человека. Я не раз слышала от отца, что к концу своей охотничьей жизни он стал вести себя в лесу точно так же, как медведь: ходил теми же тропами, руководствовался теми же приметами в поисках добычи — настолько глубоко он изучил зверя.

Своими главными читателями Вс. Сысоев считает детей школьного возраста. И они отвечают ему своей признательностью. Привожу строки отзывов, найденных в Интернете: «Книгу „Золотая Ригма“ прочитал с удовольствием, не мог оторваться». «Мне было очень жалко Ригму, когда охотник убил ее мать! Ведь это самое страшное, что может случиться с ребенком. Я даже плакала, когда читала этот эпизод». «Я просто обожаю книги о животных. Ведь, если задуматься, они очень похожи на людей. Вот и Ригма похожа на несчастного, одинокого человека. Хорошо, что все хорошо закончилось!!!» «Я читаю только те книги, где мне все понятно. Эта книга написана ясным языком. Она очень интересная и увлекательная!»

Первый детский отзыв на книгу «Тайга» отец получил в начале 60-х прошлого века. Пришел он из Бельгии. Девочка Даниэль писала, что она с отличием окончила Королевский колледж и получила в награду три книги, в том числе Гоголя и «Тайгу». «Гоголя я читала мало, — писала она, — потому что я там ничего не поняла. А ваша книга мне очень понравилась. Я ее прочитала всю. Она напомнила мне Бельгийское Конго, где я родилась и выросла. Я спросила разрешения у мамы написать вам, и она мне разрешила». Отца тогда очень удивило, что книга об охоте так заинтересовала девочку, выросшую в настоящих джунглях!

Несколько лет тому назад мы познакомились с охотоведом из поселка Нелькан, что на севере нашего края, Алексеем Фоновым. Родом он из Уфы, после окончания Иркутского сельхозинститута стал охотоведом. На вопрос, почему он выбрал эту профессию, да еще занесло его в такой суровый край, Алексей ответил, что виновницей такого поворота его судьбы стала книга «Золотая Ригма». Будучи школьником, он участвовал в олимпиаде по биологии и получил в награду за успешное выступление эту книгу. Прочитав ее, Алексей решил, что он станет охотоведом и поедет в тот далекий край, где тигры охотятся за северными оленями. Свою мечту он осуществил, причем, как и отец, со временем перешел из охотников в стан хранителей животного мира.

Случалось отцу получать письма от читателей примерно такого содержания: «После прочтения вашего рассказа „Ход до смерти“ о приключениях кеты Серебрянки, я перестала есть красную икру, мне до слез стало жаль этих рыб». Почему же этот рассказ вызвал такие чувства у читательницы? Да потому что то же самое глубоко пережил сам автор, когда однажды по долгу службы проводил наблюдения за нерестом кеты. Именно в этой экспедиции отец досконально изучил поведение рыб во время нереста и сделал для себя много открытий. Некоторые его наблюдения удивили даже ученых-ихтиологов.

C дочерью Ольгой Всеволодовной

«Взгляд его глаз проницательный, с искоркой иронии, говорящий о стойкой уверенности, жизнелюбии человеческой натуры. Во всем его облике ощущаешь отменное здоровье, сказал бы даже — русскую молодецкую удаль. Он великолепный рассказчик, речь неспешная, чистая, яркая, образная. Голос густой, слушать его легко, интересно» — это строки из письма школьного учителя К. А. Шилова, который когда-то учился в Хабаровском пединституте, на факультете, который возглавлял отец. Таким К. А. Шилов рисовал ученикам одной из воронежских школ облик автора книги «Удивительные звери».

Десять лет тому назад Хабаровск посетил В. Н. Ганичев, ныне возглавляющий Союз писателей России. Привожу строки о собрании хабаровских писателей из книги его воспоминаний: «Самый колоритный и видный Всеволод Петрович Сысоев. Ему в ноябре исполняется 90 лет. Никаких признаков угасания. Бородища в полгруди, пышные волосы, крепкая ручища, зоркий глаз, четкая мысль. Вот богатырь-то. Главное — богатырь духа. Роскошная книга «Золотая Ригма» издана к юбилею автора. Молодцы хабаровчане! Начинается книга предисловием автора: «Знаете ли вы край, где виноград обвивает ель, а тигр охотится за северным оленем? Этот край — наше Приамурье! Выросший в одном из чудеснейших мест южного берега Крыма, я как-то быстро сросся с Дальним Востоком, полюбил и принял его всем сердцем. Этот край есть за что полюбить. Здесь еще „веет волей дикой“. Необозримые дальневосточные просторы расстилаются перед тобой, пленяя своей неизведанностью. И нигде земля не кажется столь первозданной, влекущей к себе человека, как у нас в Приамурье».

Подводя итоги своей жизни, отец часто говорил, как счастливо сложилась его судьба. Он приехал сюда, «встречь солнца», как шли сюда русские люди многие века, и эта земля стала для него второй родиной. Именно здесь он встретил самую красивую, настоящую русскую женщину, которая разделила с ним все радости и тяготы жизни. Именно здесь он полностью реализовал себя, осуществил самые дерзкие планы обустройства дальневосточной России. Уникальная природа нашего края подарила ему счастье общения с ней. Человеческое общество часто разочаровывало его, но природа успокаивала, вселяла надежду на лучшие времена. Из странствий по нехоженым просторам края он возвращался умиротворенным и обновленным, полным сил и энергии. Вот почему его не заинтересовали предложения переехать работать в Москву, или Киров, и даже Ясная Поляна не смогла разорвать нити, связывающие его с Дальним Востоком.

Замечательно, что все эти свои познания и чувства он оставил в прекрасных книгах как завещание потомкам изучать и любить, украшать и беречь наше родное Приамурье.

Ольга СЫСОЕВА